В перечень приисков открытых Никоном Ушаковым и переданных им акционерной компании Рязанова, Ушакова и Зотова были месторождения свинцовой руды с частью серебра при урочище Кызыл-Эспе и месторождение свинцовой руды с содержанием серебра и меди при урочище Кайракты. В последующие годы во всех документах, связанных с Ушаковым и его деятельностью, эти месторождения не упоминаются. Что же произошло?  Может эти заявки не подтвердились? Ответ на этот вопрос я обнаружил в записке секретаря судного отделения Областного правления Сибирских киргизов в Омске от 28 января 1860 г. № 660(ЦГА Каз.ССР ф № 209 от 1.д.№ 427 лист 34-16). Действительно 12 марта 1848 года Никон Ушаков подал заявку в Каркаралинский Окружной приказ на открытие «в урочище Кызыл-Эспе на восток примерно в 30 верстах от Актау» прииска свинцовой руды с частью серебра. Приказ выдал Ушакову удостоверение, что на этот прииск ни от кого другого заявки не поступало. Ушаков представил удостоверение в Пограничное Управление 22 марта 1848 г. Приказ потребовал уточнить местоположение заявленного прииска, то-есть переоформить заявку. Но Никон Ушаков, занимаясь вопросами  организации компании, не смог снова поехать на место заявки  в урочище Кызыл-Эспе и  в Каркаралинск в Окружной Приказ для переоформления.  Приказом от 11 мая 1850 года «по неявке ни Ушакова, ни его доверенного в продолжении года, а равно по не присылке отзывов о причине неявке своей» постановил дозволить Степану Попову заключить с киргизами особые условия на уступку ими мест в урочище Кызыл-Эспе по заявке. Ушаков обратился  к владельцу этой местности старшине Карсон-Корнеевской волости Кокпею  Есетаеву на предмет её продажи. Есетаев заявил, что урочище продано купцу Попову и готов его уступить купцу Ушакову только тогда, когда по каким-либо причинам правительству будет не угодно утвердить права Попова.

Оказывается, что в 1834 году доверенный коммерции советника Степана Попова Баранов заявил в Каркаралинский  окружной приказ «об  открытии розыскной партией под его распоряжением в урочище Кызыл – Эспе двух приисков, содержащих медь, серебро и свинец, одно на пригорке горы Конур-Чеку,а другое -на полдень к горе». Баранову было выдано свидетельство, что «на оные ни от кого прежде всего заявления не поступало». В 1845 году Степан Попов заявил об открытии его приказчиком татарином  Бачеевым в том  же урочище Кызыл-Эспе еще двух приисков западнее прежде открытого от Конур-Чеку около трех верст. Причем эта заявка была прислана в приказ по почте, а не лично представлена, что было нарушением Горного Устава. И чиновники заявили, что «если он ( С.Попов ) желает удержать за собой прииск на свинцовую руду, открытую в 1845 году доверенным его Бачеевым, то должен перезаявить их Окружному приказу лично или через доверенного».Но Попов  проигнорировал решение Окружного приказа, и вместо перезаявки доверенный Попова Точимов, а также от киргизов  Карсон –Киреевской волости Каркаралинского округа Есетов  и Джаманкулов и от киргиза  Тулпер-Урманиинской волости Баян – Аульского округа Матен Какпаров 23 сентября 1849 года представили в  Пограничное Управление заключенное 6 июня того года соглашение об уступке доверительно Попову о местности с найденными месторождениями и просили утвердить крепостные акты. Пограничное управление согласилось с этим.

Аналогичная ситуация произошла и с месторождением «свинца и серебра и частью медной руды» в урочище Кайракты. На открытие этого прииска Ушаков прислал заявку в Окружной приказ  26  августа 1847 года, но Пограничное управление признало заявку не соответствующей Горному  Уставу. Ушаков был вынужден переоформить заявку, и представил её в Каркаралинский приказ 12 марта 1848 года. Между тем на это месторождение была сделана заявка доверенным Степана Попова Тачимовым  1 сентября 1844 года. Последняя заявка была также возвращена на переоформление «если пожелает вновь сделать заявку с соблюдением правил».В Каркаралинском  приказе состоялся разбор спора за право первенства с приглашением старшин, биев и почетных людей Карсон-Киреевской волости, которые подтвердили приоритет за Степаном Поповым. Спор между Ушаковым и Поповым разгорался и дошел до Главного Управления Западной Сибири в Омске. Для разрешения спора комиссия в составе заседателя Каркаралинского Окружного приказа Красусского, Никона Ушакова и доверенного Попова Тачимова и Габадуллы Бачеева отправилась в урочище Кайракты. Не  доезжая до места открытия свинцовой руды, Красусский  предложил Бачееву быть провожатым и указать, где находится руда. Бачеев отъехал от речки Кайракты и указал на пригорок. Свидетелями были пятнадцать понятых из местных киргиз. Тачимов указал на два шурфа, выбитых им в 1844 году. Но каких-либо знаков подтверждающих это не было обнаружено. Ушаков заявил, что данный пригорок и есть то самое место которое им заявлено 12 марта 1848 года. В подтверждение этого он указал выбитые им в 1847 году два шурфа. Кроме того вокруг этого пригорка Ушаковым было выбито шесть ям с вложенными потайными знаками и буквами. Ушаков указал эти ямы в подтверждение «из двух  вынул зарытые деревянные колья на коих оказались вырезанные буквы Н.У.».

Таким образом было засвидетельствовано, что заявленные прииски купцами Степаном Поповым и Никоном  Ушаковым при урочище Кайракты «действительно есть одно и то же место».Вместе с тем комиссией было установлено, что описание прииска в заявке купца Ушакова «весьма несходно с таковым в акте»,составленном  Красусским. В заявке указано ,что прииск находится по правую сторону речки Сарысу в полверсты, а фактически оказалось в полторы версты. Ушаковым было в заявке отмечено шесть ям, а фактически было шесть ям и два шурфа.

Кроме того, как Никон Ушаков, так и Степан Попов при подаче заявок в приказ не выполняли всех существующих правил. По этой причине Областное Правление решением от 22 декабря 1856 года постановило заявки почетного гражданина Попова и купца Ушакова в урочище Кайракты «считать не действительными и оставить спорное место на этом урочище свободным». Никон Ушаков  подал апелляционную жалобу в Правительственный Сенат, в которой опроверг решение Областного правления. Основным доводом Ушакова было то, что «киргизская степь, заключая в себе огромные пространства однообразной плоскостью представляет каждому искателю руд затруднения для точного определения пункта местности, где открывается руда и потому он прибег к потайным нетленным знакам, которые при исследовании доказали, что его розыскная партия была тут; доверенным же Попова никаких несомненных доказательств того, что им был сделан прииск не представили».

Правительственный Сенат постановил «жалобу Ушакова признать не заслуживающей уважения, подвергнув его установленному за неправую аппеляцию  штрафу, исчисление коего на законном основании представил Областному Правлению Сибирских Киргиз». Основным обвинением против Ушакова и Попова было то, что они не выполняли правил заявки на открытие приисков.

Что же касается прииска руд при урочище Кызыл-Эспе, то Областное правление оставило прииск за Поповым , «который в сем случае имеет преимущества перед Ушаковым как по времени заявки, так и потому, что исполнил все условия в Законах для розыска руд». Правительственный Сенат подтвердил право почетных граждан Николая и Александра Поповых «на бесспорное пользование рудными приисками на урочище Кызыл-Эспе, открытых ими в 1834 году». Понятно, что Никон  Ушаков в этой схватке должен был потерпеть поражение, потому что он своими заявками сделал вызов самому Степану Попову с сыновьями, которые к тому времени прочно обосновались в Каркаралинском  уезде и не хотели никого подпускать к лакомному рудному пирогу Каркаралинского уезда. Позднее окружной инженер А.Сборовский отмечал, что «Попов в целях ограждения себя от возможной конкуренции заявил чуть не весь Каркаралинский уезд».Но в этом споре несомненную победу одержали чиновники Каркаралинского Окружного Приказа и Пограничного Управления.  Ведь чиновники  во все времена похожи друг на друга, используют всякую возможность, чтобы продемонстрировать свою силу и влияние. Под предлогом выполнения требований Горного Устава они возвратили заявки Попова и Ушакова для переоформления. Вполне допустимо, что они тем самым сделали намек заявителям, что все в их руках и  без должного уважения со стороны заявителей их заявки по тем или причинам будут отвергнуты. Рассмотренные прииски  были признаны «втунележащими». На языке канцеляристов это означало, что данные месторождения считаются никем не открытыми и могут стать предметом  поиска и заявок для других рудоискателей. Как  бы там ни было, но из рук Никона Ушакова уплыли два перспективных месторождения с видами на  серебро. Для справки читателю напомню, что в последующие годы серебро – свинцовое  месторождение Кызыл – Эспе станет основной рудной базой Степановского завода Поповых. Лишь в середине следующего века дойдет черед до месторождения Кайракты. Вместе с тем этот горький опыт не был бесполезным и для  Ушакова. Он понял, что впредь заявки на открытие нужно делать с соблюдением всех правил и требований Горного Устава. Читатель сможет в этом убедиться, как тщательно в строгом соответствии с требованиями Никон Ушаков оформил заявку на открытие каменного угля в урочище Караганды-Басы.

Приведенные подробно материалы о споре Никона Ушакова и Поповых за право первооткрывателя месторождений при урочищах Кайракты и Кызыл-Эспе полезны еще тем, что позволяют  раскрыть «кухню» самого процесса открытия месторождений в середине  прошлого века. Мы увидели, как непросто было сделать заявку на открытие прииска. Чтобы стать первооткрывателем того или иного месторождения, даже в то время было недостаточно найти кусок руды или угля. Для этого нужно было путем разведочных работ, пробивки ям, шурфов, нередко значительных, убедиться в их достоверности и достаточном объеме, сделать явочный столб и яму в строгом соответствии с горным уставом, оформить и сделать заявку в Окружной приказ, лично расписаться в шнуровой книге о передаче заявки и т. д. Всё это требовало немалых труда и средств и делалось не ради престижа, жажды славы или, как сегодня говорят, спортивного интереса, а для того, чтобы организовать дело - разработку месторождения и получить прибыль. Мы также видим, что в то время уже существовала чёткая организация оформления заявок на открытие приисков. И если заявка оформлялась с нарушением требований Горного устава, то такая заявка не принималась, возвращалась заявителю, а территория, месторождение заявленного прииска считалась свободной.

Из приведенных материалов также видно, что Никон Ушаков непосредственно принимал участие в открытии заявленных им приисков.