Осенью 1829 года Оренбург жил ожиданием высокого гостя – действительного тайного советника королевской прусской службы, барона Александра Гумбольдта, приехавшего в Россию по приглашению самого императора Николая 1-го. Александр Гумбольдт был не только бароном, но прежде всего великим ученым. Всему просвещенному миру был известен его обширный труд в 30-ти томах «Путешествия в равноденственные области Нового Света в 1799 – 1804 гг.», в котором были описаны результаты его пятилетнего путешествия по Центральной и Южной Америке.

Слава Гумбольдта была в зените. При жизни его признали «Аристотелем девятнадцатого века», «озаряющим весь мир, сверкающими лучами  знаний». Неуемного по натуре, его давно притягивали огромные «белые пятна» на карте Азиатского материка. И вот мечта его сбылась. Маршрут Гумбольдта пролег через Санкт-Петербург, Москву, Пермь, Уральские горы, Барнаул, Алтайские горы, Семипалатинск, Омск, Миасс, Орск и, наконец, Оренбург. В длительном путешествии Гумбольдта сопровождали ученые Х.Г.Эренберг, ранее посетивший Африку, специалист по зоологии и ботанике, и профессор – минералог Г.Розе, а также представитель Санкт-Петербурга горный инженер Меншанин (в то время горные инженеры по образованности были в числе ведущих специалистов в России).

Три экипажа, изготовленные знаменитым мастером – каретником, катили по безбрежным просторам Азии. Впереди экипажа скакал царский курьер, наводя страх на станционных смотрителей, на мельтешивших перед императорским гостем чиновников. Везде ему оказывали пышный торжественный прием, в городах в его честь давали роскошные балы. Гумбольдт терпеливо переносил эту светскую канитель, дифирамбы и славословие в его адрес, хотя без раздумий предпочел бы им экскурсии в горы, поездки на рудники, заводы и прииски, деловые встречи с купцами, мастерами, учеными- натуралистами или даже просто беседы с любителями  природы.

Несмотря на солидный возраст (14 сентября ему исполнилось 60 лет) Гумбольдт был весьма активен и деятелен. Высокие чиновники со страхом смотрели как высокий гость государя – императора спускался по скользким деревянным крутым лестницам в тартарары – в уральскую шахту. Гумбольдт шахт не боялся. Они привлекали его многими загадками и нерешенными проблемами. Еще в молодости, будучи чиновником горного департамента, он облазил многие шахты Германии и даже организовал первую в мировой практике школу для горняков. Где сам же преподавал горное искусство.

Чтобы обезопасить труд шахтеров, Гумбольдт  изобрел первую в мире рудничную лампу (англичанин Дэви сделал такую лампу позже). При испытании лампы случился казус: Гумбольдт отравился газом и потерял сознание. Очнувшись, он, к удивлению своих спасателей, устремил взор на лампу.  «А лампа- то горит» - обрадовано сказал Гумбольдт. И только после  этого принял нашатырь.

Немало интересных научных  находок и открытий сделал Гумбольдт на шахтах и рудниках. Его уговаривали остаться служить в горном департаменте Силезии и Вестфалии, обещая блестящую карьеру, но Гумбольдта увлекала муза странствий, романтика открытия новых земель, исследования природы. Много  стран он перевидал и изучил за свою жизнь, и вот судьба забросила его в Оренбург – центр торговли и связей России со Средней Азией. Сопровождать и оказывать всяческую помощь знатному путешественнику было поручено председателю Оренбургской пограничной комиссии, полковнику Г.Ф.Генсу, большому знатоку Оренбуржья и казахских степей.

Гостя познакомили с достопримечательностями города, показали городской сад, где Гумбольдт с интересом осмотрел лавки бухарских и хивинских купцов. Его свозили на меновой двор, что располагался в двух  верстах от города, где шла бойкая торговля скотом. Среди торговцев было немало казахов – кочевников.

Гумбольдт выразил желание встретиться с людьми, которые занимаются изучением природы края, географией, минералогией, ботаникой. Полковник Генс представил путешественнику  молодого статного человека. «Познакомьтесь! Григорий Силич Карелин – действительный член Московского общества испытателей природы, совершивший с доктором Эверсманном путешествие по Букеевской  орде и составивших её первую карту».

Александр Гумбольдт приветливо кивнул головой: «Вы еще  совсем молоды и многое можете совершить на безоглядных просторах Центральной Азии. (А.Гумбольдт любил подчеркивать и всегда выделял географическое название – Центральная Азия, которое ему нравилось, и автором  которого он был. Это название укрепилось в географической науке. А сегодня даже характеризует политическое объединение ряда государств: Казахстана и республик Средней Азии. – В.Н.). Огромные просторы Центральной Азии еще мало исследованы и ждут отважных первооткрывателей. Мне не дано уже этого сделать, но я умру спокойно только тогда, когда увижу перед собой обломок вулканических гор Тянь-Шаня».

Карелин рассказал  о природе Оренбуржья, показал интересные  образцы из своих коллекций минералов, а также флоры и фауны. Внимание Гумбольдта привлек кусок кварца с кристаллами самородного золота, и Карелин подарил его гостю. Они оживленно разговаривали то по-немецки, то по-французски, обсуждали происхождение минералов. Впоследствии минералог  Густав Розе описал кристаллические формы золота этого образца и дал рисунок, который стал классическим образцом и вошел в ряд фундаментальных трудов  по минералогии.

Гумбольдт, где бы он ни находился, везде он был в центре внимания, производил сильное  впечатление своей эрудицией, энциклопедичностью знаний, активной жизнеутверждающей позицией. Он считал, что природу необходимо изучать комплексным методом, что подлинный естествоиспытатель должен быть и географом, и геологом, и ботаником, и зоологом, и, если хотите, химиком и физиком, и всё в одном лице, в единой ипостаси. Только тогда он сможет проникнуть в суть природных  явлений. И обязательно изучать научные  труды и гипотезы своих предшественников. Григорий Карелин, как губка впитывал слова великого ученого. Многое из того, что говорил Гумбольдт, было близко его взглядам, стало программой  на многие годы. Гумбольдт интересовался Каспийским морем. «Я обязан побывать на Каспийском море». – не раз говорил великий путешественник. И в беседе с Карелиным он стал интересоваться. Как лучше проехать к Каспийскому морю.

Ехать напрямую через  Букеевскую орду будет очень рискованно, так как в степи начались волнения кочевников, - вмешался в разговор полковник Генс, - следует выбрать более безопасный маршрут через Уральск, Самару  и  вниз по Волге.

Жаль, очень жаль, -  заключил Гумбольдт, - хотелось бы своими глазами увидеть жизнь кочевых племен, которые, как я слышал, живут, как и во времена Авраама.

Это мы вам непременно покажем, - пообещал полковник Генс. И он сдержал слово. В честь высокого гостя в живописных  окрестностях Оренбурга  был устроен той в полном соответствии с казахскими национальными традициями, вкусным бешбармаком, душистым чаем с молоком, исполнением национальных танцев и, конечно же, конными скачками  и  джигитовкой. Вся оренбургская знать  в тот день была на киргиз-кайсацком празднике. Гумбольдт сердечно поблагодарил организаторов и участников праздника, всех присутствующих, произнес тост за процветание края и живущих в нем народов. Тост приветствовали аплодисментами.

С казахами Гумбольдт встречался на последующем своем пути дважды. В первый раз на озере Эльтон, где кочевники добывали соль и грузили её на верблюдов. Во второй раз  под Астраханью Гумбольдта пригласил  к себе в гости калмыцкий  князь Серед-Джаб Тюменев. Сюда же, заслышав о высоком госте, приехал  хан Букеевской орды Джангир, который оказался весьма просвещенным, свободно говорил по-русски, изъяснялся по-арабски и по-персидски, проявил немалые знания в области естественных наук. Когда Гумбольдт поинтересовался, откуда у хана такие познания, тот  ответил, что обучался грамоте, математике и естественным наукам у  достойного молодого учителя- капитана Григория Карелина.

Хан  Джангир  сожалел, что Гумбольдт не поехал к Каспийскому морю через подданную ему орду. Он сообщил, что в ожидании высокого гостя был выставлен конный  отряд для его  сопровождения. Уже вернувшись в Санкт-Петербург, Гумбольдт, выступая на заседании Российской Академии  наук, завел разговор о необходимости  вести метеорологические и магнитные наблюдения, заняться изучением обширной Каспийской депрессии, лежащей ниже Черного и Балтийского морей, определил значение, цели и план этих исследований.

Пребывая в Оренбурге Александр, Гумбольдт не мог еще знать, что в лице молодого Григория Карелина он встретил продолжателя его идей – исследователя берегов Каспийского моря, отрогов Тянь-Шаня, обширных казахских степей. В 18-м томе «Киргизский край. Россия. Полное географическое  описание нашего отечества», изданного в 1903 году под редакцией В.П.Семенова-Тян-Шанского, председателя императорского Русского географического общества, уже на первой странице книги утверждается: «В первой половине 19-го века  наибольшие географические сведения о Киргизском крае дали Левшин в своем известном сочинении  о киргиз-кайсацких ордах, а также Эверсманн, Гебель, Карелин и А.Гумбольдт в своем знаменитом сочинении «Центральная Азия». Специалисты, знакомые с научным трудом «Киргизский край», не усомнятся в компетенции и точности утверждений его авторов. Так, история поставила имена Гумбольдта и Карелина рядом в списке первоисследователей природы Казахстана.

Ради справедливости надо сказать, что далеко не все, что утверждал великий Гумбольдт, Григорий Карелин воспринимал, как истину в последней инстанции. Приведу пример. В марте 1840  года Карелин вместе с небольшим поисковым отрядом отправился в очередное свое путешествие на Алтай и в Джунгарию. Из-за весенней распутицы на неделю застрял в Троицке. «Засели мы в славном граде Троицке за 760 верст от Оренбурга и вперед не можем двинуться ни на санях, ни на колесах…Троицк, городишко маленький. Бедный и кажется нездоровым. Теперь здесь инфлюэнца, не знаю, что за болезнь, но вижу, что всякий день мимо окошек таскают на кладбище по пяти и по семи человек. Боюсь за моих юных спутников!…» - пишет Карелин своей жене в Оренбург.

Несмотря на эпидемию, Карелин отправился за город, чтобы собрать коллекцию местных птиц и грызунов. На берегу обратил внимание на то, что более чем под двухметровым слоем песчаного наноса, имеются слои  не сгнившего навоза. Любопытный факт для науки. Гумбольдт, проезжая через Троицк, объяснял этот факт отличной чистотой атмосферы. Карелин не согласился с выводами  ученого мэтра. Какая там чистая атмосфера, когда в городе свирепствует инфлюэнца, сильный падеж скота и люди мрут, как мухи? Ну, как тут не согласиться с Карелиным?