Родился Карелин   в  дворянской семье в Санкт-Петербургской губернии в январе  1801 года. В дате   его   рождения     можно увидеть знак судьбы, нечто символическое и знамена­тельное. Казалось, небесные силы готовили нового человека для больших деяний и заложили в нем все способ­ности, необходимые для этого, но земные силы перехватили инициативу и рас­порядились по-своему.

Отец Гришеньки, Сила Дементьевич, даровитый ка­пельмейстер оперного оркестра императрицы Екатери­ны 2-ой, создатель хора рого­вой музыки, хотел видеть в младшем сыне тоже музы­канта, своего продолжателя. Может, так и было бы, толь­ко Гриша рано испытал си­ротство. Отец умер, и в 1808 году старший брат от­дал его на воспитание в первый кадетский корпус, ко­торый готовил детей дворян к военной службе.

По окончании учебы, в 1817-м, юный Карелин всту­пил в действительную служ­бу в чине прапорщика артиллерийской бригады. Через  год за отличные  способности и прекрасный почерк был переведен в штаб военных поселений графа А.А.Аракчеева. Граф пользовался безграничным доверием императора  Александра 1-го, и его приказы были равными по силе повелениям царя. Перед молодым Григорием Карелиным загорелся «зеленый свет» для блестящей карьеры.

Аракчеев любил себе подобных. С 1816 года по указанию императора он в новгородской глубинке, где находилось его родовое имение, внедрял военные поселения.  Целая волость была отведена под военные поселения, а крестьяне были объявлены военными поселянами. Были выстроены геометрически строго спланированные  деревни с одинаковыми домами, куда расселяли солдат – крестьян. Им обрили бороды, надели на них мундиры, дали скот, семена, ссуды. В поселениях все делалось по указанию  армейского начальства: когда и что сеять, куда идти работать? Даже на гражданский брак требовалось разрешение военного начальства. Аракчеев гордился своими образцово-показательными деревнями, куда нередко приезжали высокие гости из двора и даже иностранцы. И хотя жизнь поселян была богаче, чем в соседних деревнях, они ненавидели её, основанную на казарменной дисциплине, на строгом подчинении военному приказу не только мужчин, но и женщин.

Не  правда ли, все это очень напоминает наше недавнее прошлое. Аракчеев задолго до Маркса и его последователей пытался построить казарменный военный коммунизм на отдельно взятой территории. В служебные обязанности прапорщика Григория Карелина входило делать летом съемки местности для военных поселений, осуществлять надзор за осушением болот, вырубкой лесов, зимой – составлять карты.

Молодой Карелин чувствовал негативное отношение крестьян к царской затее, видел их боль,  страдания и даже бунты. Отношение его к графу Аракчееву быстро менялось. Если в начале службы  он видел в нем толь­ко хорошее, трудолюбивого, делового человека, любящего дисциплину, создавшего в поселениях образцовый по­рядок и отчетность, пресле­довавшего казнокрадов, то теперь заметил, как беспощаден и бесчеловечен он в своей исполнительно­сти, как жестоко расправля­ется с несогласными и непо­корными.

Будучи живого, веселого нрава, однажды в компании сослуживцев-офицеров Каре­лин нарисовал чертенка в мундире и подписал «Бес лести предан». Намек был прозрачным: все знали девиз на графском гербе Аракче­ева,   написанный   рукой   самого императора Александра 1-го: «Без лести предан». Эта шутка молодого офицера круто изменила его жизнь. О проступке было доложено Аракчееву, как и о вольных песнях – эпиграммах,  сочиняемых Карелиным. И это решило его судьбу.

В тот обычный февральский день 1822 года все происходило, как в детективе. Прапорщика Карелина внезапно вызвали в канцелярию, посадили в экипаж под надзором фельдъегеря,  отправили неизвестно куда. Позади остались многие сотни верст. Дни сменялись ночами, вот уже и Урал проехали, а Карелин пребывал в полном неведении – куда и зачем его везут?  Лишь в Оренбурге, где сопровождавший офицер сдал его в местный гарнизон для продолжения службы, он постепенно разобрался в причинах внезапной ссылки. Как говорится, каждый шутит по-своему. Благодаря «шутке» Аракчеева столичный молодой офицер оказался в небольшом городке Азиатской части России,  без  средств к существованию, далеко от своих друзей и родственников. Впрочем, впоследствии ссылку в Оренбург Карелин назовет счастливым подарком судьбы.

В Оренбурге быстро заметили молодого, красивого, образованного и энергичного офицера, отличающегося «веселым лукавством ума», умением писать служебные бумаги хорошим деловым стилем. Такому офицеру были по плечу и более ответственные поручения. И летом 1823 года его посылают в составе экспедиции под руководством полковника Ф.Н.Берга для съемок в казахские степи.

Спустя год – новое задание: уточнить топографическую съемку от Оренбурга до Симбирска по случаю предстоящего приезда императора. В том же 1824 году его командируют в Башкирию отыскивать горный хрусталь, дымчатый топаз и яшмы. Карелин вместе с инженером Тафеевым исследует памятники монгольской культуры, неоднократно посещает Уральские заводы. В поездках он познает огромный необъятный край  земли. Его природа, история были во многом «белым пятном» для европейской на­уки. Вот где безграничный простор для европейской на­уки, для деяний и творче­ства.

Молодой офицер быстро вписался в деловую и свет­скую жизнь губернского го­родка. Здесь же он повстре­чал свою любовь. Юная Са­шенька Семенова, дочь от­ставного офицера, была обворожительна. Она недавно вернулась из Петербурга, где воспитывалась и учи­лась в известном пансионе Шрёдера, с восторгом вспо­минала столичную жизнь, своих учителей — писателей Плетнева    и   Греча,   многих знакомых, рассказывала о Пушкине, о близкой своей подруге Софье Салтыковой, невесте поэта Антона Дельвига.

Летом 1825 года молодые поженились. Между Карелиными и Дельвигами завязалась переписка. Из писем Дельвигов Карелины узнавали светские новости из Санкт-Петербурга. Дом Дельвигов в то время был одним из центров столичной жизни, а сам Дельвиг выпускал в то время известный литературный альманах  «Северные цветы», в котором печатались Пушкин. Жуковский, Вяземский, Баратынский.

В сочинениях Антона Дельвига можно прочитать его письма Карелиным в далекий Оренбург, а одно письмо, обращенное к «ангельскому созданию» Саше Карелиной, Антон написал в стихотворной форме. О либеральных взглядах Григория Карелина, его образованности, даре слова Антону Дельвигу рассказывал его друг В.Д.Вольховский. Тот самый  Владимир Дмитриевич Вольховский – лицейский приятель Пушкина, к которому  поэт относился с неизменной симпатией. С юности Вольховский проявлял интерес к точным наукам, вел спартанский образ жизни, закалял себя и готовился к походам и путешествиям.

«Спартанскою душой, пленяя нас,

Воспитанный суровою Минервой,

Пускай опять Вольховский сядет первым…»

- писал Александр Пушкин в роковом  1825 году. В тот год Вольховский принял участие в дипломатической миссии в Бухару, которая пролегла из Оренбурга через степные и полупустынные районы  Казахстана к устью Сырдарьи и далее через Кызылкум  по междуречью Амударьи и Сырдарьи. Одновременно это была крупная  научная экспедиция. Вместе с Вольховским в ней участвовали известные исследователи Средней Азии и Казахстана Е.К.Мейендорф и А.К.Тимофеев. В ходе экспедиции В.Д.Вольховским была составлена карта Бухарского ханства и части Киргизских степей.

В.Д.Вольховский вошел в историю, как декабрист. В декабре 1825 года он срочно  уехал в Оренбург, где не один вечер провёл в дружеских встречах с Карелиными. В марте 1820 года Л. Дель­виг обратился к Г. С, Каре­лину с письмом: «Любезный друг Григорий Силич! Очень благодарю за добрую весть о Вольховском. Он Вам дорог, как друг, а мне, лицейско­му его товарищу, как род­ной брат и друг. Когда-то увижу его опять, и когда в первый раз обниму Вас? Я бы сначала согласился на меньшее, мне бы хотелось, не через три недели, а хоть через неделю получать от Вас ответы».

Карелин еще не знал, что Вольховский арестован и отправлен в Петербург по обвинению в причастности к событиям 14 декабря. В «Путешествии в Арзрум» в 1827 году Пушкин записал: «Здесь я увидел нашего Вольховского, запыленного с ног до головы, обросшего бородой, изнуренного заботами. Он нашел, однако, время побеседовать со мной, как старый товарищ». Так судьба меняет жизнь человека.

Антон Дельвиг, пользуясь своим положением и влиянием в Санкт-Петербурге, принимал активное участие в судьбе ссыльного Григория Карелина, хотел сыскать ему «выгодное штатское место» в столице, но Карелин уже не торопился возвращаться в чиновничий Петербург. На то были свои причины - и деловые, и семейные.

В Петербурге Карелин познакомился с Эдуардом Александровичем Эверсманном, который оказал заметное влияние на становление  Карелина,  как путешественника – натуралиста. Эверсманн  занимался медицинской практикой, изучал природу Южного Урала. Это был человек – легенда. Родился в Германии, с юности, заболев идеей путешествий по дальним странам, стал готовить себя к ним. Изучил естественные науки в Магдебургском и Берлинском университетах. В 1814 году защитил диссертацию на доктора философии, а спустя два года на доктора медицины в Дерптском (ныне Тартуском) университете. В 1816 году Эверсманн переехал на Урал в Златоуст, а затем в приграничный Оренбург, в самую ближайшую точку западной цивилизации на пути к неведомым Бухарии, Кашгарии и Тибету.

Эверсманн прекрасно знал медицину, зоологию, ботанику, владел искусством рисования, изучал восточные языки. Он владел пистолетом. Фехтовал как левой, таки правой рукой, уверенно чувствовал себя в седле и даже владел магией бродячего фокусника. Такому опытному человеку были по плечу путешествия в далекие страны, и в 1820 году Эверсманн под видом «татарского купца» вместе с Российской дипломатической миссией  совершает путешествие в Бухару, где записывает свои наблюдения и впечатления. Вернувшись в Оренбург, он вспоминал, как едва не лишился жизни в Бухаре. А позже, уже в Берлине, издал книгу «Путешествие из Оренбурга в Бухару» на немецком языке. Пожалуй, ему первому удалось подробно  рассказать европейскому читателю о таинственной Бухаре, привести много сведений о природе и  людях этого  южного края.

Эверсманн  увлек молодого Карелина в удивительный мир флоры и фауны, сбором и изучением растений, птиц, млекопитающих, насекомых. Карелин увлеченно помогал своему старшему другу. Вместе с Эверсманном он совершил путешествие по Западному Казахстану, или, как писали в то время, по внутренней или Букееевской орде, и составил её карту. Карта была подробной, давала представление об этой мало изученной территории земли и была высоко оценена в научном мире. По ходатайству министра иностранных дел России за составление первой карты Букеевской орды Карелин был удостоен бриллиантового  перстня.

Именно тогда Карелин уверовал, что сможет внести свою  лепту в познание и изучение земли. Что же касается карты, то в силу нелепых обстоятельств она была опубликована в Берлине под авторством Эверсманна, что, возможно, несколько осложнило отношения между ними. Но главным для молодого Карелина было то, что его научный труд был признан в ученом мире. Значит, он тоже что-то может.

Эверсманн внес немалый вклад в исследование Казахстана, его природы. Он первым описал Мугоджарские горные гряды, дал первым научную характеристику пустыне Кызылкум, её флоры и фауны, первым привел научные доказательства усыхания Аральского моря. Главным его трудом стала трехтомная «Естественная история Оренбургского края», которая многие годы служила своеобразной энциклопедией  природы этого края.

Карелин знал, что южнее и восточнее Оренбуржья простираются необозримыми просторами киргиз – кайсацкие земли, не изученные наукой, и решил посвятить себя их исследованию. Ему везло в Оренбурге на знакомства с интересными  людьми, которые влияли на его взгляды, мировоззрение, определяли его творческую направленность. Там он познакомился с Павлом Петровичем  Свиньиным, писателем и художником, историком и географом, которого ему пришлось сопровождать по Оренбургской линии до Сибирской границы.

Это был тот самый Свиньин, которого поэт Жуковский просил «черкнуть раза три своей волшебной кистью»  иллюстрацию для своего стихотворения. Это был высокообразованный человек. Находясь на службе в министерстве иностранных дел, Свиньин посетил многие страны Европы, Северную Америку, а уйдя в отставку, издавал широко известный журнал «Отечественные записки». Написал ряд книг, в том числе популярную книгу  «Достопримечательности Санкт-Петербурга» в пяти частях.

Задумав многоплановую книгу  «Картины  России» Павел  Свиньин совершает путешествие по Оренбургскому краю. Результатом   поездки были опубликованные в «Отечественных записках»  путевые очерки «Картина Оренбурга и его окрестностей», где немало строк  было отведено описанию казахских степей. В этом же журнале был опубликован неизвестным автором  (возможно Свиньиным или Карелиным ) очерк  о казахах Среднего жуза под названием «О киргиз-кайсаках Средней Орды», где сказано немало теплых слов о доброте, простодушии, гостеприимстве  и уважении к людям старшего возраста  кочевого народа. Автор писал: «Простой класс народа не имеет отличительного  названия. Гордо произносимое всяким слово «казак» знаменует свободного, чуждого всякого подчинения и волю свою ставящего выше всех обстоятельств…». Не правда ли, очень высокая оценка свободолюбия казахского народа?