С заготовкой леса вышла заминка, Степан Попов с большим трудом получил  разрешение Каркаралинского  окружного приказа на заготовку леса для строительства завода, домов, казарм, лаборатории и прочих нужд. Теперь ему нужно было заключить соглашение с хозяевами  земли, местности, где произрастает лес. С этой целью  Степан Попов заехал на летовку к подполковнику Турсуну Чингисову, которому принадлежала обширная, поросшая лесом местность Бакты, ближайшая к урочищу Куу.

Степана Попова встретили как почетного гостя, проводили в просторную  белую юрту. Здесь его угостили прохладным кумысом. Гость интересовался здоровьем хозяина, его супруги, детей, потом говорили о табунах, верблюдах, овцах, погоде. Хозяин живо интересовался торговлей, ценами, жизнью в городе Семипалатинске. Лишь отдав дань традиции и полностью удовлетворив любопытство хозяина, Степан Попов перешел к делу.

Для строительства плавильного завода в урочище Куу мне нужно тысячи полторы кубометров леса. Везти лес из Прииртышья - далеко и дорого. Вот приехал просить Вашего согласия на заготовку леса в ваших лесах. Разумеется, не бесплатно, я хорошо заплачу. Так  изложил свою просьбу Степан Попов.

- Сары-Арка  - обширна, но бедна лесами. Они, как малые крошечные островки в этом  огромном  степном  океане. Аллах создал Каркаралы, Кент, Куу, Бокты. Зачем такую красоту губить? - задумчиво ответил подполковник. -  Лес, горы, степь - все находится в равновесии. Вырубишь лес уйдет вода, уйдет вода - трава не будет расти, ослабнет земля, и мы ослабнем. А где будет жить архар, коян, косуля?  Где дети будут ягоду собирать? Где скот будет зимовать?

- Мы весь лес не собираемся губить. Нам нужно совсем немного, - настаивал Степан Попов.

- Если поранить палец, чувствует боль все тело, весь организм. Поранишь землю, чувствуют боль все, живущие на ней. Веками мой род кочевал в этих местах, переносил самые суровые зимы. Что скажет мой народ? - не соглашался Турсун Чингисов.

Еще не раз доверенные люди Попова приезжали к подполковнику Турсуну Чингисову с щедрыми подарками, пока тот не дал согласие на вырубку десяти тысяч деревьев в Боктинском горно­лесном массиве, Уже спустя несколько дней после соглашения раздался стук топоров и визг пил в Кабаньей щели. Огромные вековые сосны под ударами топоров и визг пил тяжело ухали вниз, наводя ужас на животный и пернатый мир этого девственного, не знавшего никогда порубок, уголка природы. Выскакивали из густых зарослей речушки длиннорылые кабаны со своими семьями, стаями поднимались в воздух никогда ранее непуганые перепела и глухари. На вершине скалы стоял, настороженно подняв голову круторогий архар,  и затем мгновенно исчез по другую сторону хребта. Беда пришла в Кабанью щель, которая вскоре, уже к концу лета стала неузнаваемой, осунулась, обнажила свои темные, покрытые лишайниками скалы, лишилось прежнего веселого шума деревьев и птичьего восторга. Кабанья щель стала первой жертвой молоха новой наступающей промышленной цивилизации в Центральном Казахстане, которая не считала нужным беречь и охра­нять природу и приносила её в жертву.

Здесь же на месте разделывали деревья, обрубали сучья, спиливали  верхушки, и обрубленные бревна складывали в кучу для вывозки.

Из сучьев и верхушек деревьев производили выжиг древесного угля. Среди кочевого народа много ходило разговоров о Кабаньей щели. С одной стороны одобрение, что, наконец--то избавятся от диких кабанов - жидайы шошка, которых все в большем количестве появляются в окрестности, а с другой - пугались страшных высоких земляных холмов, похожих на курганы, которые дымили, коптили и день и ночь. Это были выжиговые кучи. Нашему современнику эта название мало что говорит. Но в более старые времена, когда еще люди не знали о каменном угле и не умели его добывать, для выплавки черных и цветных свинца, меди, серебра и др. металлов использовался повсеместно древесный уголь, который получали в этих выжиговых кучах. Сооружались они так. В центре будущей кучи из рубленных и пиленых дров делала костер, который создавал внутри кучи подобие вытяжной трубы и вокруг костер обкладывали дровами, ставили лес стоймя. Десятки кубометров дров укладывали в одну кучу. Сверху дрова покрывали дёрном в три слоя,  поверх дерна еще сыпали землю. Куча готова. После чего костер поджигали, труба из деревянного костра выгорала, дрова уплотнялись и шесть-семь дней продолжался процесс "томления". Сложность состояла в том, чтобы не дать прорваться  огню наружу. Если прорвался - сразу же нужно засыпать его. В против­ном случае вместо древесного угля получишь сгоревшие головешки. Выжиганием древесного угля занимались опытные люди – углежоги, которые знали все тонкости и хитрости своего дела. Углежоги  неделями жили возле выжиговых куч, следя за ними. Когда куча остынет, обугленные черные поленья очищают от земли. Это и есть древесный уголь; который используют для выплавки руды. Об этом засвидельствовал горный мастер Николай Зубрев, посланный Алтайским горным правлением на построенные заводы и рудники Степана Попова в 1845 году. "Выжиг древесного угля производится в 35 верстах, в Боктинском урочище из вершин и сучьев срубленного строевого леса на заводские постройки, и то в малом количестве". Так, Кабанья щель вошла в историю, как место, где Степан Попов производил выжиг древесного угля.